Родился 5 февраля 1924 года в селе Оленицы Терского района Мурманской области.

В сентябре 1942 года был призван в Советскую Армию. Сразу отправили в учебный отряд на Соловецкие острова, а после учебы – на Северный флот.

Сначала Семен Федорович плавал на сторожевом катере, высаживал наши десантные части в местах расположения противника. В 1944 году на тральщике выслеживал и бомбил гитлеровские подводные лодки.

Статья из газеты: Терский коммунист. – 1974. – 7 ноября

Воспоминания Кожина Семена Федоровича

«Это было летим 1943 года. Немецкие войска делали отчаянные попытки завладеть Крайним Севером, незамерзающим портом Мурманск. Наш дивизион сторожевых катеров получил боевое задание - доставить 120-миллиметровые пушки на полуостров Рыбачий, в район Петсамо. Это конец Мотовского залива. Что представляли собой наши катера? В прошлом, гражданские дрифтер-бота, деревянные. В войну же их переоборудовали в сторожевые катера, для чего опилили мачты, поставили две пушки на носу и на корме, а спаренный пулемет «Максим» установил на надстройке, вблизи капитанского мостика. Вот на них и предстояло выполнить боевое задание.

Пушки были погружены в Порт-Владимире. Четыре дня мы стояли в ожидании плохой погоды - небольшого шторма, тумана или дождика. Наконец, дождались, и четыре наших сторожевых катера с пушками двинулись в путь. Для охраны нам были приданы три катера-охотника.

До Мотовского залива дошли без приключений, а залив - это уже место боевых действий. И к тому же погода «испортилась»: туман рассеялся, появилось солнышко, видать нас стало отлично и с неба, и с суши.

Боевая тревога меня застала в машинном отделении. На наш небольшой караван налетело 10 фашистских стервятников. Пулеметчик Крехалов уже работал, моя задача была помогать ему направлять лепты.

На наш катер достался один стервятник довольно-таки нахальный. Видя наше боевое вооружение, фашист пикировал над катером до пяти метров, сбрасывая бомбы, стрелял почти в упор из пулемета, махал кулаками, плевался.

Наш спаренный «Максим» и пушки били не смолкая, но толку было мало. Пушки не автоматические, последующий выстрел от предыдущего происходил через 1,5-2 минуты.

Сколько заходов фашистские стервятники сделали на наш катер, мы потеряли счет. На последнем заходе одна из бомб угодила на расстоянии одного метра от кормы. Нас сильно подбросило, были повреждены дейдвуд н вал, они стали нагреваться, наша деревяшка кое-где дала трещину. Началась борьба с наступающей водой, а выполнение боевого задания продолжалось. Только вперед - на Пуманки, на Петсамо!

Фашистская авиация отступилась от нас, не причинив почти никакого вреда, если не считать, что нас немножко покалечило.

Бывший капитан рыболовного тральщика действовал умело, спокойно, и его хладнокровие во многом помогало нам вырваться из неравной схватки и не оказаться на морском дне.

Мотовской залив стал уже. Слышу возбужденные разговоры моряков о какой-то «вилке». На катере я новенький, только из школы с Соловков. Интересуюсь, что за «вилка». Оказывается - это определенный пристрелянный фашистами район. И сейчас мы подходим к нему. Здесь запросто могут потопить береговые батареи противника. И словно в подтверждение моей мысли начали падать снаряды. Недолет, перелет - где-то за кормой или впереди судна. Все испытали напряженное чувство, хуже, чем при налете авиации. Примерно час мы подвергались артиллерийскому обстрелу. «Вилку» миновали, и все облегченно вздохнули.

Через два часа были в Пуманках. Нас быстро разгрузили и поставили на рейд. Здесь было ничуть не спокойнее. Пока мы стояли на рейде, четыре часа непрерывно налетали па передний край обороны фашистские самолеты, завязывались воздушные бои, мимо нас в залив летели камни, осколки, бревна.

Кое-как отдохнув, подняли боевую тревогу. В машинное отделение полетели стреляные гильзы. Выбегаю на палубу и облегченно вздыхаю: тревога ложная. Приближались самолеты, хорошо на которых видны были красные звездочки, самолеты махали нам крыльями. Наш спаренный «Максим» не причинил им никакого вреда, а пушки даже не успели выстрелить. На душе у всех стало спокойно и весело. Идем на базу, боремся с поступающей водой, поливаем забортной водой греющиеся вал и дейдвуд.

Приходим на базу, где нас торжественно встречают. Сдаем в госпиталь единственного раненого радиста Старостина с нашего катера, которого в радиорубке ударило печкой по ноге в тот момент, когда нас подбросило разорвавшейся под кормой бомбой.

Так закончился этот боевой поход. Для моих товарищей это был обычный поход, а для меня - первым и боевым. А сколько их было потом! Перевозка боеприпасов, высадка десантов, служба в дивизионе акустическо-магнитных тральщиков. С лета 1944 и до мая 1946 года я служил на тральщике. И сейчас, спустя немало лет, вспоминается Арктика, боевые друзья, походы и охота за фашистскими лодками, траление мин».